Евгений Дога: В музыке должен быть свет. TV2. 5.11.2017

Цветок в шляпе и зеленая болоньевая куртка среди сибирской осени с ее седыми заморозками выглядели экзотически, выделяя из толпы Евгения Догу и делая его гостем если не инопланетным, то иностранным. Казалось, маэстро прилетел в Томск прямиком из молдавского города Рыбницы, со своей малой родины, где он отмечал 80-й юбилей. Томск тоже вошел в перечень городов мирового тура, в котором народный артист СССР, выдающийся композитор современности провел юбилейный творческий вечер. «Здесь такой теплый зал, такая понимающая публика – я просто напросился в Томск!», — скажет Евгений Дога, обращаясь к зрителям в время концерта.

…Мы едем из аэропорта в гостиницу «Октябрьская». Евгений Дмитриевич всматривается в утренний город, но рассказывает о замках и площадях Румынии и Молдовы, где проходили его последние концерты, естественно, под открытым небом. На некоторые приходило до шести тысяч слушателей. Пытаюсь уточнить: концерт в Томске – какой по счету в этом списке…

- Я свои восемьдесят отмечаю с 1 марта нынешнего года по 1 марта следующего года. Концерт в Государственном Кремлевском дворце открыл мировой тур. После Томска будет Бухарест и Париж … Татьяна, а что это на траве...такое белое.

- Это иней. Утренние заморозки.

- В предыдущий раз, когда я приезжал, лежал уже снег…

- Весной 2014-го, когда вы приезжали как участник «Золотого витязя», тоже шел снег. Хотя был месяц май.

- Зато у вас теплая публика.

[Евгений Дога: В музыке должен быть свет]
Фото: Владимир Бобрецов

Белая лошадь и московские «козявки»

… Репетиция с композитором была назначена в субботу на 16.00 в Органном зале. К этому времени на сцене уже сидел оркестр, а в зале зрительские места занимали дети. Где дети – там шум. Как же без этого?! Но вот маэстро Ярослав Ткаленко просит участников Сводного детского хора Томской области сосредоточить внимание… Хормейстеры тоже призывают к порядку.

Дирижерский ауфтакт.

Скрипки и виолончели подняли смычки.

Удар по клавишам рояля.

Вступает хор…

Петь, сидя в кресле – это совсем не то же самое, что петь стоя. Но каждый из ста учеников старается. Один глаз в ноты, другой – на дирижера и композитора. Хормейстеры дирижируют в унисон с маэстро, кажется, что их внимание сосредоточено исключительно на голосах и нотах. Однако ясно всем: центр всеобщего внимания – Евгений Дога. Как ни крути, а такое случается раз в жизни – чтобы петь песню в присутствии композитора, который ее написал, то есть петь для него.

Евгений Дога сидит около сцены так, что оркестр ему слышно, а зал видно. Он улыбается детям. Дети поют, и кажется, вместе с мелодией из глухого переулка детства в Органный зал вдруг забрела белая лошадь. Песенку композитор сочинил для телевизионного спектакля «Белая лошадь – горе не мое», который был показан в 1986 году. Там же звучит еще одна песня на школьную тему – об уроке географии. Песни передают эпоху их создания, в них – романтика с твердой убежденностью грядущего счастья. Чувствуют ли это сегодняшние школьники?..

- Дети свободны! – объявляет дирижер.

Но они не уходят. Каждый тянет лист с нотами к Евгению Доге для автографа. В проходе образовали затор. «Завтра, завтра... После концерта возьмете», - пытаются вывести детей хормейстеры. Но тщетно! И Дога щедрой рукой размашисто ставит росчерк на партиях. Он в восторге от детей. Ласково называет их «козявками». Настроение у него почти концертное.

[Евгений Дога: В музыке должен быть свет]
Фото: Владимир Бобрецов

Назавтра, поблагодарив Сводный детский хор Томской области за прекрасное исполнение и обращаясь к залу, Евгений Дмитриевич, расскажет историю про «Московских козявок».

- К детям у меня особое отношение. Чем дальше от нас уходит детство, тем чаще мы начинаем обращать свою память к тому времени, когда могли играть с белой лошадью, с кошкой, с мышкой. Лет тридцать назад, когда только заселился в свою квартиру в Крылатском, я создал дворовый ансамбль. Поводом послужили «автографы» на стенах, которые оставляли своими ботинками эти «козявки». «Ну, думаю, я вам покажу «автографы»! И повесил объявление, что набираю детей в студию. На объявление отреагировали родители и бабушки. Они сильно волновались, возьмут их чадо или нет, есть у него данные или нет. А я не собирался с ними серьезно заниматься музыкой, просто хотел отвлечь от пакостей и разбудить в них другое отношение к миру, разбудить в них артистов. Потому что артисты ходят немного иначе, смотрят на общество другими глазами.

Пришли и с голосом, и со слухом. Но запомнился один: ни слуха, ни голоса, зато зашел, как артист, и одет, как артист – в бабочке, вид гордый. Представьте, я его взял. Всегда ставил в первый ряд, но строго наказывал, чтобы он не пел, а просто рот открывал вместе со всеми. Все пели, а он играл роль артиста. Назвал я свой ансамбль «Московские козявки», писал для него песенки, мы на телевидении выступали и в Доме Союзов, где только не пели, и везде тот мальчик с бабочкой в первом ряду. Все зрители были от него в восторге. Для артиста очень важно – уметь производить впечатление. Спустя годы мальчик с бабочкой стал военным, сейчас с тем же достоинством носит погоны. Какая мораль? Не ходит с понурой головой!

[Евгений Дога: В музыке должен быть свет]
Фото: Владимир Бобрецов

Борьба света и ужаса

Цель любой репетиции – это, говоря словами Пушкина, «поверить алгеброй гармонию». Для этого надо, как учил Сальери, на время музыку разъять, сосредоточить внимание на ремесле: «перстам предал послушную, сухую беглость, и верность уху». Четыре часа, пока шла репетиция, Евгений Дога стоял рядом с дирижером. Вслушивался. Советовал. Правил. Когда того требовала необходимость, сам садился за рояль.

Программу творческого вечера Дога составил сам, первоначально включив 30 произведений. Но в окончательном варианте осталось 24. Открывала концерт музыка из балета «Венансия», основанная на латиноамериканском фольклоре, который он записывал, путешествуя по Бразилии, Мексике, Аргентине. Это была не привычная для уха слушателя музыка. Совсем не похожая на ту, что звучит в фильмах «Мария Мирабела», «Анна Павлова», «Табор уходит в небо», «Мой ласковый и нежный зверь». И хотя Евгений Дога открывал традиционной абонемент филармонии «От синематографа до симфонии», но он хотел, чтобы у слушателей сложилось о нем представление, как о многогранном композиторе.

- Я же пишу классическую музыку, а не тра-ля-ля. Хотя и «тра-ля-ля» у меня хорошие тоже есть.

Разговор о музыке мы вели все два дня, что Евгений Дмитриевич работал в Томске. Я пыталась понять, как же ему удается насытить свою музыку светом и воздухом?

- Все дело в особых гармониях? Каким инструментам вы доверяете ткать воздушную, прозрачную мелодию?

- Инструменты тут ни при чем. Такой я задуман природой. Таково мое отношение к миру.

В музыке должен быть свет! Что самое хорошее в жизни? Жизнь! Даже человек тяжело больной мечтает пожить еще немного. Нам жизнь дана, а мы не ценим этот дар. Поэтому я ищу всюду свет. И каждый раз радуюсь этому свету. Ужасы и без меня в мире есть. А я свою задачу вижу в том, чтобы ужас подавить светом. Даже когда наступает мрак, я свет сохраняю в себе, в своем сознании. Такое я получил воспитание. Моя мама ни о ком плохо не отзывалась, даже тени неодобрения в адрес других людей не было в ее оценках. Она в каждом старалась разглядеть хорошее.

- О вашей музыке говорят, что она дарит надежду, что она и есть надежда, пронзительное чудо жизни.

- Я уверен, что радостная энергия, которая живет в моей музыке, должна заряжать организм, подпитывать его. Что такое человек? Это самозаряжающийся комплекс, но если его не заряжать, то он потом иссякнет. Мозги могут высохнуть и выпасть.

- Значит, мозг надо тренировать, как тело?

- Мозг – часть организма, и эту «мышцу» надо тренировать все время. Я за активную, творческую, философскую форму жизни. Каждый художник обязан быть философом. Композитор, если он не философ – это страшная вещь. Тогда он просто ремесленник и напрасно выбрал эту профессию. Но в нашем деле важно и ремесло. Чтобы стать творцом, одного ремесла мало, но и дар сам по себе не поможет, а вот дар в сочетании с ремеслом – тут что-то может получиться…

- Если источник творчества внутри человека, то что это? Радость?

- Естественно. Радость уже зарядила батареи творчества. Радость подпитывает участки нашего мозга. В нашем мозгу есть различные «департаменты». В левой стороне находится «департамент культуры». А еще есть «департамент глупости». И все зависит, на какой «департамент» мы воздействуем. Может быть, я примитивно мыслю. Я вообще человек очень примитивный. Но я считаю нужно читать, слушать, анализировать. Человек должен упорядочить хаос в голове.

- Как вам до сих пор удается сохранять творческую энергию?

- Я не думал над этим. И ничего не стараюсь сохранять. Я стараюсь просто жить. Не вижу в себе разницы: я в прошлом столетии и в этом – один и тот же. Есть мысль и чувства – пишу, нет – занимаюсь чем-то другим, например, концертами.

[Евгений Дога: В музыке должен быть свет]
Фото: Владимир Бобрецов

Дога над Томью

«У вас такая красивая река. Давайте погуляем», - предложил Евгений Дмитриевич, когда закончилась репетиция, и я пошла его провожать композитора. До концерта оставалось еще три часа, и мы неспешно двинулись к Томи. Цветочек на шляпе и веселый смех маэстро создавали у меня ощущение кино. Мне казалось, что где-то рядом идет съемочная группа, что все специально подстроено: и солнце в небе, и исторические декорации, и прозрачный воздух октября…

[Евгений Дога: В музыке должен быть свет]
Фото: Владимир Бобрецов

Пока гуляли вдоль Томи, успела немного рассказать о Томске и томичах. Мой собеседник нашел в них много романтики. Тему романтики продолжила вопросом о любви и семье.

- Семья… Это совсем другое. Все разговоры о любви имеют вневременной характер… Любовь все равно, что спичка. Раз - и зажгла тебя. А дальше надо подбрасывать дрова в костер. Спичка здесь уже ни при чем. Она сделала свое дело. Так же и любовь - создала семью, а дальше возникают обязанность, долг и все прочее…

Прохожие узнавали Евгения Догу. Улыбались. Когда фотографировались на фоне Иверской часовни, Евгений Дмитриевич попросил убрать из кадра Ленина. Чтобы октябрь был без Ленина.

- Мне нравится одиночество. Мне хорошо, когда я остаюсь один на один с собой, - вдруг признался мой спутник. - Главный собеседник – вот он (показывает в область сердца).

- О чем внутренний диалог?

- О языке, об идентичности. Я родился на территории, которую сегодня некоторые считают Приднестровской республикой. А в 1937-м году она входила в состав Украинской ССР. В свидетельстве о рождении у меня так и записано. Тогда доминировал украинский язык. Сейчас его заменили русским. У нас в селе открыты были две школы. В 1946 году приехал русский человек с редчайшей фамилией - Иванов, он нам свет восстановил, и радио провел. Он был единственным русским. А сейчас говорят только на русском, попробуй заговорить на румынском - могут свет отключить.

- На румынском? Разве в Приднестровье не молдавский язык в ходу?

- Там все сложно. Северная Молдавия – это фактически северная Буковина, и там живут румыны, а в Молдавии поюжнее – молдаване. Это то же самое, если сказать – одни русские, другие - россияне. Это все наследство Иосифа Виссарионовича. Я надеюсь, что когда-нибудь нарушат договор Риббентропа - Молотова. Я был членом Верховного Совета СССР, когда мы осудили этот Пакт, а последствия остаются… Молдавский язык, как и молдавская культура – это все придумки Сталина. Я сначала говорил на украинском, потом на русском, румынский выучил после 20 лет – благодаря девушке, которая мне нравилась.

- Вы часто даете концерты в Румынии, они считают вас своим композитором?

- Да, считают, что я самый великий румынский композитор.

- Молдаване – своим, русские - своим.

- А музыка не имеет границ и национальности. Я насытил русскую культуру достаточно. Но и румынской музыки я много написал.

- А цыганская музыка к румынской близка?

- У русской культуры есть гораздо больше общего с цыганской, чем у молдавской и румынской. Возьмите любой русский романс девятнадцатого века. Он насыщен цыганщиной. И в своей песне «Нас венчали не в церкви» тоже заложил цыганщину.

- Когда писали музыку к фильму «Табор уходит в небо», опирались на цыганский фольклор?

- Конечно. И на академическую музыку тоже.

- А что можете сказать о музыке Бреговича и Кустурицы, которые часто используют цыганские мотивы.

- Брегович берет румынский фольклор из провинции , которая граничит с Сербией, и ходит по миру с румынским фольклором, называя его сербским. Но сделана его музыка хорошо. Я имел беседу с ним на эту тему, но он не стал отвечать. Кустурица тоже талантлив. Но надо обозначить, что это румынский фольклор. Вещи надо называть своими именами.

- Для вас важно опираться на фольклор в своем творчестве?

- Мы все - продукт фольклора. Фолк – народ. Поэтому когда обо мне говорят «он в своем творчестве использует фольклорные мотивы», я хочу спросить: а в тебе их разве нет? Да, есть такие композиторы, кто отходит от корней и пишет шумы, например, спуск воды в унитазе. А я убежден, надо говорить на языке людей, которые тебя произвели на этот свет. Иначе будешь спускать воду в туалете.

Фото - Владимир Бобрецов

TV2