Евгений Дога: В Академии есть научные разработки, открытия, которыми пользуются во всём мире. Нам это не нужно? Academia de Ştiinţe a Moldovei. 18.11.2015

Затертая до банальности фраза классика «Поэтом можешь ты не быть, но Гражданином быть обязан…», согласитесь, возвращает свою первоначальную остроту, если примерять ее к конкретному человеку. Тем более, если этот человек – и Творец, и Гражданин, и Светлый ум, неугомонный и пытливый. И тем ценнее те мысли и чувства, что он озвучивает. Знаменитый наш соотечественник, композитор Евгений Дога ярок во всех своих ипостасях. Никогда и ни к чему не безразличный, он не говорит шепотом. А четко проговаривает все слова, и проставляет пунктуацию. Поэтому разговоры с ним никогда не бывают случайными.    

Евгений Дмитриевич, вашим именем хотят назвать улицу Диордицэ. Скажите честно: как вы оцениваете такую форму признания? А, может, есть какие-то другие способы, сказать огромное спасибо МАСТЕРУ, или АРТИСТУ, которые вам ближе, созвучнее, что ли…?  

А вот интересно было бы, если на концертах артисту не аплодировали, а ждали, чтобы он ушел в другой мир, и лишь потом, если вспомнят, начали бурно аплодировать в знак признания. Правда, тут не понятно, признания чего: его заслуг, или что он ушел в другой мир?. На мой взгляд, касается ли это моей персоны или чьей-то другой, надо все делать вовремя, а не ждать юбилеи, годовщины или кончины. И потом, многие журналисты не научились ставить правильные акценты, в том или ином случае. Относительно моей персоны касается лишь вторая часть решения Консилиума примэрии, о присвоении моего имени такой-то улице. Так было сообщено и на канале TV PUBLICA. Иначе приходим мы к нашей излюбленной форме сталкивания людей, идей, событий. У меня достаточно мировых факторов для положительных эмоций. Но мне приятно, что мои земляки, которые первые услышали и признали мою музыку, и первыми заполняли когда-то концертные залы и театры, не будут задаваться вопросами о якобы не внимании и недооценке моего творчества. Пусть даже авансом, что тоже справедливо, потому что я очень много ещё чего не озвучил дома. Мне часто приходится попадать в неловкость, когда в дороге с незнакомыми приходится представляться, а те говорят: «не знаем, не слышали». Я говорю им, что не правда это, что они наверняка на школьном прощальном балу или на своей свадьбе танцевали свой первый вальс под мою музыку. «Ой, неужели?» - «А вот открытие олимпиады «СОЧИ-14» вы тоже не смотрели и не слышали?» - говорю им. «Ой, конечно, слушали и смотрели…». Сегодня повсеместно звучит наша музыка анонимно, без объявления авторов, исполнителей и даже названия произведения. Откуда им знать, нашим почитателям, ещё и имена композиторов, или названия звучащих произведений. Зато о зарубежных авторах с таким упоением извещают наши СМИ, что ахнешь! И чувствуешь себя таким ничтожным и униженным ни за что! Мне так же приятно, что смогу на этой улице, на открытом воздухе, которая смыкается с бульваром Григория Виеру, на стихи которого я написал много песен, организовывать музыкальные встречи с горожанами, а может, и установить с помощью Примэрии, бизнесменов, или партии социалистов оборудование, которое тихо-тихо воспроизводило бы музыку, для прохожих или отдыхающих на скамейках.

Что может испытывать человек, который слышит, или видит свое произведение, будь то музыка, или картина, или кино, когда оно уже давно сотворено, и живет своей отдельной жизнью? Вот, положим, звучит на улицах, из окон, в праздник, или в будний день, Ваш вальс… или романс…. Что-то еще, давно покорившее, ставшее, по степени признания, уже народным – и Вы тоже его слышите. Случайно. Ваши эмоции?

Я давно заметил, что многие мои произведения живут самостоятельной жизнью, а я - их приложение. Звучит моя музыка по ТВ, в метро, или из чьего-то мобильника, и я ее воспринимаю уже абсолютно спокойно, без особых эмоций. Но это не всегда. Когда играют музыку Вивальди, и тут же - мою, Вивальди называют, а моё имя не называют. Меня это унижает. Я уже не говорю о нарушенных авторских правах. Или – другой пример - в одном румынском издании романсов под моим именем подложили чужую, да ещё и плохую музыку. Это меня не только обижает, но и вводит в заблуждение почитателей моей музыки. Бывает и такое, что вызывает во мне удивление. Так получилось, когда в американском ТОР-е я увидел, что мой вальс «ГРАММОФОН» на 9 очков перебил тот, что из «Ласкового зверя». И сейчас на Западе именно «ГРАММОФОН» - самый популярный. Правда, что мне от того, что играется в Новой Зеландии или Южной Америке? - я всё равно это не слышу, хотя думаю, что у меня есть удачнее вальсы. Наивно. Искусство, как и человеческие эмоции - тайна.

Популярность вальса из кф «Мой ласковый и нежный зверь», по Вашему собственному признанию, для Вас - загадка, потому что «есть более интересная музыка» Вашего авторства. Хотелось бы от Вас узнать, что, в таком случае, для Вас было бы более объяснимым? Что могло бы стать более популярным, чем знаменитый вальс? И.. все-таки… Вы можете как-то объяснить, почему именно это произведение стало визитной карточкой Вашего творчества?

Визитные карточки меняются, как меняется и время, в котором мы живём. Помню, что долгое время визиткой был «Мой белый город», потом «Сонет». Крутилась довольно долго песня «Весёлая свадьба» или, скажем, «Мне приснился шум дождя». До сих пор ахают-охают от музыки к фильмам «Табор уходит в небо» или «Мария Мирабелла». Но ВАЛЬС из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь стал связующим многих поколений и не собирается уступать приоритет другой моей музыке. Ну и пусть! Я не возражаю. История с Вальсом из «Зверя», думаю, относится к той загадке, которую ищут и не могут разгадать ни авторы, ни слушатели. В художественных произведениях должна быть необычная история, наполненная таинством, взрывами и успокоениями. Загадками. Если бы в этом ВАЛЬСЕ было всё так ординарно, как, впрочем, часто исполняют «середнячки» под вальсок, с «умцаца-умцаца», никто бы его и не заметил. Но мы искали во время записи на «Мосфильме» именно ту скрытую драму, счастье, трагедию, или ещё что-то, что до сих пор не понятно, что, но которое волнует и радует. Это, как у человека: судьба. У одного, не очень приметного, судьба складывается удачно, счастливо, а у другого, который, казалось бы, должен быть самым счастливым, всё не так, и он отброшен на обочину дороги удач и счастья.

Концертная опера «Диалоги любви» о М. Еминеску и В. Микле была написана в 1997 году. Последние пару лет Вы продолжаете писать музыку к произведениям этих двух поэтов. Это – продолжение? Или что?

Нет, это лишь начало. В 97-м я получил только либретто для будущей оперы, которое меня совсем не устроило, ни по каким параметрам. Там была вся история Румынии, кроме истории самих моих героев, Михая Эминеску и Вероники Микле. Меня же интересуют только диалоги их творчества, которое по большей части было инспирировано их любовью друг к другу. Это уникальный случай, когда два влюблённых почти равнозначны: оба - поэты. Он и Она родились в том же году, Он и Она и умерли в одном и том же году, Он и Она временами даже перекликались темами своих стихотворений. Это и были диалоги любви, через их произведения. В стихотворениях Вероники Микле столько возвышенных чувств, столько любви, столько боли, столько ненависти, что тоже есть любовь, что остаётся это только переложить на ноты, ибо стихи её переполнены музыкой, ритмикой, движениями. Ну, не говоря уже об Эминеску, сотканного из народного мелоса, в сочетании с множеством университетов, и с Божьей милостью.

Можно ли говорить о музыкальности той или иной поэзии? Ведь по какому-то же принципу Вы выбираете одних поэтов, и не обращаете внимания на других… В каком месте пересекаются композитор и поэт, музыка и поэзия?

Я уже говорил о скрытой музыке в стихотворениях этих двух поэтов. А у Эминеску, думаю, была и музыка, которую он не записывал, но под которую он сопровождал написание своих поэм. Он, как и Вероника, был очень музыкальным. У Эминеску был прекрасный баритон, и он любил петь в кругу своих друзей-студентов. У Вероники же был уникальный низкий бархатистый голос контральто, который часто можно было услышать на собраниях общества JUNIMEA, передовой ясской интеллигенции того времени. Голосовые данные и музыкальность передались и одной из её дочерей, которая пела даже в итальянской опере. Так, из русской поэзии мне очень близки поэты «Серебряного века», тоже удивительно музыкальные и наполненные человеческими страстями. У меня изданы три тетради песен и романсов на стихи В.Брюсова, К.Бальмонта, Ф.Тютчева, Ф.Сологуба и др. Мне близка по духу и тематике поэзия Андрея Дементьева и румынского поэта А.Пэунеску. Поэзия и музыка выходят одна из другой. Если это не просто стихи и не просто какая-то мелодия. В стихах должна быть поэзия, а в музыке - яркая и простая запоминающаяся мелодия. Поэтому музыканты вычленяют из стихотворений музыку, а поэты ищут слова, которые складываются в поэзию, и которые, к великому сожалению, называют в уже сложившейся песне «текстом» или «словами». Можете себе представить, что Пушкин или Эминеску писали тексты или слова, а не поэзию?! В моих сборниках я, в спорах с редакторами, пишу в титулах «стихи», а не «слова».

О «Лучафэрул» Вы однажды сказали: «Написана эта вещь с кровью, и ничего в ней мне не хотелось бы изменить и сейчас». А есть ли произведения, которые Вы, может быть, сейчас написали бы иначе?

Наверное, да. Время другое, опыт жизненный и профессиональный другой, люди другие, страна другая. Да и темпы сочинения уже не те, что были десятки лет тому назад. Бывает, что начатое вчера сочинение на следующий день приходится менять. Да и через несколько лет приходит иногда идея, менять. Порой, даже крупные сочинения. Так у меня случилось с пятым струнным квартетом, который недавно издали в С-Петербурге. А балет « Лучафэрул» был написан на одном дыхании за два с половиной месяца. Менять там нечего. Там всё на месте. И писал я его не с кровью, скорее всего, журналисты прибавили мне этой крови. Писал я его на высочайшем подъёме, потому что ощущал его музыку целиком. Тормозило лишь написание миллионов этих точек, что называются нотами, а так я бы мог изложить его в один миг. Но, увы!..

Часто слышу фразу от людей, работающих, живущих в музыке: «Музыку можно делить только на хорошую и плохую, жанр не имеет значения». Вы согласны с подобной классификацией? И если да, то может ли быть, в таком случае, хорошая музыка среди попсы?

Есть и среди попсы удачные вещи. Но очень уж редко. Их питает только интуиция. Этого не достаточно. Нужна очень серьёзная профессиональная подготовка, чтобы этой интуицией управлять. Нужно этому учиться. Но так как сегодня попса стала доминирующей в нашем быту, люди потеряли способность различать, что есть хорошее, а что есть плохое. Иногда даже вступают в споры по поводу какой-нибудь попсы, и приходится им напоминать, что лечиться они не захотят у медицинской попсы, а у профессионального хорошего доктора, имеющего за плечами семь лет университета , а то ещё и ординатуру. А по поводу различных жанров в музыке могу сказать, что можно найти сколько угодно бездарных симфоний, и настоящие шедевры - в жанре песни или какой-нибудь оркестровой пьесы. Не жанр является определяющим, а энергетическая насыщенность того или иного сочинения. Не пустые, бессмысленно блуждающие звуки, расположенные математическими выкладками, или имитирующие какой-нибудь унитаз или скрип двери. Среди музыкантов можно услышать: «вот там три аккорда у него, и считает себя композитором». А Бетховен даже один аккорд не сложил, а лишь две ноты в «Героической симфонии»: «та-та-та-та!» - и вошёл в историю. Сколько же там мощи в этих двух нотах, сколько энергии! Представьте себе нефтяную скважину, из которой бьёт фонтаном нефть после бурения. Бьёт день, бьёт два, неделю, месяц, а потом перестаёт, хотя запасы нефтяные почти не тронутыми остались. Вот тут и приходит наука, наука выкачивать эту нефть из глубин недр. У многих попсовиков есть столько творческой энергии, которая так и остаётся невостребованной, так как они не знают, как её «выкачать» из себя. А то бывает, что они даже и не подозревают о наличии у себя качественной, глубинной творческой энергии, и не пытаются получить достойные академические знания.

Вдохновение – отговорка, придуманная для ленивых, которым удобно ничего не делать, прикрываясь ожиданием Музы, или все же особое состояние, может быть, измененное сознание? Если второе, то что тогда может его вызвать, спровоцировать?

Вдохновение - это прилив накопленной энергии, и пускай он будет сколько угодно ленивым, эта энергия его разбудит, приведёт к действию. Не думаю, что Муза может ленивого вдохновить. Для встречи Музы тоже нужна накопленная энергия. Только вряд ли эта энергия будет пригодна для творчества. И музыка, и литература, и поэзия женского рода, как и сама женщина. Все они страшные эгоистки, и не терпят конкуренции. Пришла Муза - занимайся Музой, и оставь в покое музыку. Если же ты занят музыкой, Муза тут уже вряд ли уместна. Работает та внутренняя накопленная энергия, которая подобно вулкану стремится вырваться, и заносит творца в такие миры и измерения, которые преображают его, а потом и его почитателей, а то и определяют эпохи целые. Какая уж там Муза?! Да, я знаю многих, которые рассчитывают на приход Музы, на выпивку, на сигареты, или ещё там на что-нибудь. На мой взгляд, это никакого отношения к творчеству не имеет, так как и отпускание усов, бороды, длинных кудрей, изощрённой одежды. Прокофьев и без кудрей создавал шедевры, а вот кудлатая попса шедеврами что-то не блещет. Да и энергия, о которой я говорю, сама по себе тоже не станет накапливаться, если её не запрограммировать, если её не захотеть получить. Мозг наш имеет элементы лености, и, если его не тревожить, не задавать ему задания, не программировать его на какую-нибудь идею, он может атрофироваться, и в перспективе может выпасть. Бывает, что даже самые маленькие подвижки в задумке возбуждают художника. И чем реальнее результаты работы, тем больше появляется желание творить. Можно сказать, что вдохновение - это самозарядное устройство души. Хотя, кто знает, где начало настоящего творчества, и что такое вдохновение?

Сидеть и работать – это неизбежная составляющая любого творчества, это ремесло, которое сопровождает талант. Вам приходиться заставлять себя, ежедневно идти к инструменту – и работать? Или работа всегда - за счастье?

Думаю, что не всегда работа является счастьем. К нему, к счастью в труде, надо прийти, проявить волю, усилия, настойчивость, амбициозность, если хотите. И потом, не обязательно сидеть и мучиться, мучить себя, членов семьи, соседей, которые готовы карабкаться на стены от бесконечного триньканья на рояле соседа. Мозг ведь получил ваше задание, и он ни на секунду не откладывает выполнение этого задания, будь-то дома, в дороге, на каком-нибудь собрании, на пикнике, или во время сна. «Ой, мне сегодня приснилась мелодия, или стихотворение», - говорит некий творец. А на самом деле мозг выдал ему продукт, на который был заранее сделан «заказ». В экстремальных условиях он может «поработать» и быстрее, взыскав в твоём же организме неимоверное количество невостребованной энергии. Это не значит, что нужно ждать экстрима. Нужно довести себя «до точки кипения», как мне приходится объяснять некоторым любопытным, т.е., до одержимости. Я стараюсь не мучиться за инструментом, и сажусь писать лишь тогда, когда у меня в голове сложился образ, а по телу проступают мурашки. Вот тогда и начинается работа в удовольствие. Да и облегчённость какая-то наступает, потому что ты высвободил свои «загашники» от неугомонных энергий, которые тебя терзают и просятся на бумагу. Правда, есть одна немаловажная деталь: всё это относится к талантливым и высоко профессиональным людям, которых только в таком случае можно назвать художниками, творцами. Путь к счастью в творчестве не имеет рецептов, не имеет маршрутера. Его нельзя подсказать. Он есть в каждом из нас. Надо лишь не быть пассивным, изучать себя, прислушиваться к «внутреннему голосу» и очень хотеть, и стремиться быть счастливым в творчестве, в семье, на рутинной работе в канцелярии или даже в ситуациях, когда кажется, что всему наступил конец. Нет! Если уж не дано творить, согревайтесь теплом творческих плодов наших предшественников, современников, наших изобретателей. Их энергия, заложенная в их творчестве, передастся вам, что сделает вас счастливым.

Быть талантливым и не реализовывать свой талант – это грех, как Вы считаете?

Да, это большой грех. Бог дал тебе талант в расчёте, что ты его конвертируешь в продукт творчества, в песни, стихи, книги, картины, симфонии, летательные аппараты, в честного и грамотного руководителя. А ты этого не сделал! Талант - это не только счастье, но и тяжёлое бремя, от которого ты легко увильнул, и заменил экзотическими островами в тёплых океанах, неимоверным количеством загнанных шашлыков и всякого крепкого пития в свой барабан, который когда-то назывался желудком, под дикие звуки так называемой «современной музыки». Этот Божий дар мог быть даден другому, который в нём нуждался и мог бы его успешно реализовать. Это своеобразный заём, который надо вернуть. За долги перед банками сажают на несколько лет в тюрьму. Боженька наш в тюрьму не сажает, он навечно определяет таких в Ад.

Может ли быть талантливый человек недобрым? Иными словами, гений и злодейство – они совместимы, или ни в коем разе?

Не очень-то знаком с гениями, так как их время определяет, а они живут, простой и не очень простой, но земной жизнью. А если говорить о классиках, то были и такие, которые не очень приветствовали гениев. И мешала им собственная неполноценность. Подняться до уровня гения силёнок не хватало, а согласиться с этим они не могли, и пускали в ход всё, что могло бы унизить, или даже уничтожить соперника. Хотя, как можно говорить о соперничестве нот на рояле, если каждая клавиша имеет свой неповторимый звук? Видимо, этого своего звука и не хватает тем, которые начинают силой балансировать своё положение. А не проще было бы не претендовать ноте «до» на место ноты «соль», хотя бы потому, что при натяжении она может лопнуть? И лопаются! Сколько угодно случаев, когда эти несчастные завистники получают досрочно все возможные и невозможные боли, которые их гложут изнутри и уносят в мир иной. Среди своих коллег я встречал не гениев, а середнячков, которые как только могли, пакостили, и продолжают пакостить. Сказать, что это радует, не могу, но жаль только времени, которое они тратят, и отнимают его у других. А как хорошо было бы жить в согласии, как те ноты на рояле, где отсутствие хотя бы одной из них делает инструмент неполноценным.

Вы называете себя романтиком. А можно ли, в принципе, творить, не являясь романтиком?

Есть разные стили и направления в искусстве. Значит, можно обойтись и без романтиков. Направлений этих было так много, что всех не перечесть. Да и сегодня их множество. Как-то в самолёте ко мне подходит парень, и, представившись композитором, спрашивает меня: «А Вы в каком направлении пишете, в третьем, или в четвёртом?». Меня ошарашил такой вопрос, в голову не приходило ничего путного, и мне ничего не оставалось, как сказать, что я работаю в правильном направлении. Чуть-чуть расстроившись, этот «направленец» ретировался, а меня охватило непонятное состояние. То ли я не понимаю чего-то, то ли у него что-то не всё в порядке. Антонио Вивальди не был романтиком, говорят критики, но творчество его продолжает жить через века. А сколько было композиторов-романтиков, музыка которых ушла в небытие? Опять-таки, не от стиля, не от направления, не от чего-то там другого зависит сила искусства. Повторю в очередной раз: всё зависит от степени дарованного Боженькой таланта, от степени освоения этого дара, от мастерства владения этим даром, от усердия и трудолюбия. Бездарному человеку не над чем работать, ибо нет у него той субстанции, которая необходима для творческого человека. Вот это его и терзает. Такие люди ищут всякие направления, всякие мыслимые и немыслимые технологии, чтобы уйти от реальной жизни в своём творчестве. Я назвал себя романтиком вовсе не потому, что я им являюсь, а лишь потому, что мне нравится музыка романтиков прошлых веков, наполненная сильными человеческими страстями и величайшим лиризмом, на которое способна человеческая душа. Это и есть, на мой взгляд, романтизм. Я стремлюсь к этому через поиски выразительных мелодий , изложенных простыми средствами, через передачу боли и радости моих слушателей, через память моих предков и картины нашего времени. Хотя, какой я там романтик?! Время покажет.

Да, и о времени. Чем Вы занимаетесь в последнее время, над чем работаете?

Я только что вернулся из Томска, где у меня состоялся большой авторский концерт с симфоническим оркестром, солистами, детским хором и ансамблем скрипачей детской музыкальной школы под руководством прекрасного молодого дирижёра Ярослава Ткаленко. За три проведенных там дня выступал на местных телеканалах, радио, а также в местной прессе. В начале декабря полечу в Вену, на фестиваль фильмов на темы о балете, с прекрасной картиной «Анна Павлова» о выдающейся русской балерине режиссёра Эмиля Лотяну. В рамках фестиваля состоится и мой авторский вечер с показом отрывков из фильмов с моей музыкой, вокальной и инструментальной музыкой. 20 декабря запланирован концерт в Смоленске с оркестром и солистами. Это будет уже второй в этом году в той же филармонии, по их просьбе. По возвращении постараюсь принять участие в подготовке постановки в румынском городе Галац «Диалогов любви», той самой давно ожидаемой оперы, ко дню рождения 15 января классика румынской литературы Михая Эминеску. И ещё. Вот буквально сейчас мне принёс курьер бандероли из Санкт-Петербурга со свеже-напечатанными 3-м и 5-м струнными квартетами в издательстве «Союз художников». Надеюсь, что они будут до конца года исполнены в моём Музыкальном салоне, а еще хотелось бы сыграть их в Академии наук, и в бывшей моей Консерватории.

К слову, об Академии сейчас говорят разное. Точки зрения противоположные: от «сокращать» до «развивать». Ваше мнение? Куда идти? С чем? Как?

То, что ставится этот вопрос в высших кругах руководства страны, вызывает настороженность и беспокойство. Это равносильно постановке вопроса о необходимости человеку головы. Нет головы - нет проблем. Исторически так сложилось, что самые светлые умы человечества испокон веков объединялись для решения той или иной проблемы науки. Гениальный Ломоносов с этого и начал свою деятельность, - с организации Академии наук в России. В 18-м веке! Сегодня это огромный научный центр мирового масштаба. В Молдове в тяжелейшее послевоенное время, когда народ голодал, боролся с различными эпидемиями и восстанавливал разрушенное войной народное хозяйство, был создан филиал Академии наук СССР, который был преобразован в Академию наук МССР. Сегодня, в 21-м веке, это мощнейший научный центр, который разрабатывает и решает сложнейшие научные проблемы, призванные помогать развитию страны и идти в ногу со временем на основе научного прогресса. Наша Академия уже давно интегрировалась в единый европейский процесс развития науки и признана мировой научной элитой одной из ведущих. Остаётся лишь эту науку применить и внедрить на практике. Вот здесь, мне кажется, и кроется проблема. Сельское хозяйство доведено до сохи. Какая уж там наука!? Да и соху уже некому держать. Промышленность, особенно крупная, разрушена и разграблена. Банки разворованы. Думаю, что скоро наши руководители попросят академиков предложить им какие-нибудь новые методы обворовывания, по-научному, своего народа. Мы знаем, что, если у человека нет культуры, он и не замечает этого, ибо не знает, что такое культура. В музыке есть такой термин «попса»: подразумеваются полуграмотные, напористые и наглые гастролёры, которые кичатся отсутствием профессиональных академических знаний. Сегодня они заполонили эстраду и все медийные средства информации. Мне кажется, что аналогичная «попса» проникла во все сферы нашей жизни, в том числе и прочно осела в руководстве страны. Вместо того, чтобы привлечь науку для успешного развития страны, временные руководители, чаще всего далёкие от введенных им обязанностей, помышляют разделаться с этой наукой, потому что там ещё есть резервы для обогащения, есть материальная база, которая им не даёт покоя. Здоровой голове трудно понять логику постановки вопроса «сокращать», «урезать финансирование», «ликвидировать». Уже доликвидировались в Туркменистане, и сейчас бросают миллиарды, чтобы вернуть науку. Я призываю к здравому смыслу головы, которые  пекутся лишь о своих материальных благах, задуматься все же о жизни своего народа, отдавшего свой голос за них, и ими же обворованного. Задуматься о достойной жизни этих людей, о развитии государства, им доверенного, об имидже страны, которая стала в глазах мирового сообщества словом нарицательным. Мы своих детей учим ступать ножками по этой земле, когда они этого ещё не умеют. А страну разве не нужно обучать идти в ногу со временем?! В Академии есть великолепные научные разработки, научные открытии, которыми пользуются во всём мире. Нам это не нужно? Будем сеять из решета и косить серпами? Я как член гуманитарной секции Академии наук, знаю, как значима работа наших коллег по изучению и разработке нашей истории, нашей культуры, перспективы дальнейшего их развития. Я уверен, что весь сыр-бор разгорелся вокруг Академии наук из-за незнания своей страны, своего народа, своей культуры, роли и значения науки в прогрессивном развитии народного хозяйства и общества. Академия наук Молдовы способна помочь в выходе из экономического и политического коллапса. Нужно только её лучше знать и поддерживать.

И последнее. Завершите фразу, пожалуйста: «Красивое рождается ….» ….

Нет. Красивое не рождается, оно присутствует в природе, ибо оно само является частицей этой природы. Как и мы, и все в этом «подлунном» мире. Мы его вычленяем, возводим на пьедестал, чтобы сполна им насладиться, воспеваем, и пытаемся подключиться к его источникам той энергетической силы, которая просветляет наш ум, высвобождаем наши скованные мышцы тела, очищает зрачки наших глаз, наполняет всё наше существо устремлением в неизведанные миры и неиспытанные чувства. А чтобы продолжить Вашу фразу, скажу, что КРАСИВОЕ РОЖДАЕТСЯ ИЗ КРАСОТЫ.

Инна Желтова

Academia de Ştiinţe a Moldovei